Вы не имеете права верить во все что угодно

Имеем ли мы право на

Нужно, войти или зарегистрироваться для просмотра скрытого текста.

? Зачастую к этому мнимому праву в качестве последнего довода апеллируют сознательно невежественные люди — загнанные в угол фактами, они взбираются на броневичок: «Я уверен, что потепление климата — это миф, кто бы что ни говорил, и я имею право в это верить!» Но существует ли такое право в действительности?

Мы признаем право знать какие-то вещи. Я имею право знать условия своей работы, поставленный мне врачом диагноз, свои школьные оценки, как зовут моего обвинителя в суде, характер выдвинутых против меня обвинений и т. д. Но

Нужно, войти или зарегистрироваться для просмотра скрытого текста.

— это не знание.
Убеждения фактивны: быть уверенным — значит принимать на веру. Как в 1940-е годы отметил философ-аналитик Джордж Эдвард Мур, было бы нелепостью сказать: «Идет дождь, но я в это не верю». Убеждения претендуют на истинность, но не сопряжены с ней. Они могут быть ошибочными, не иметь под собой доказательной основы и не основываться на взвешенной оценке. А еще — сомнительными с точки зрения морали.

Среди вероятных кандидатов — убеждения сексистские, расистские или гомофобные; вера в то, что полноценное воспитание детей предполагает «сломление воли» и суровые телесные наказания; вера в то, что пожилых людей следует в плановом порядке подвергать эвтаназии; вера в то, что этнические чистки — допустимая политическая мера, и т. д. Считая их безнравственными, мы осуждаем не только политические шаги на основе этих убеждений, но и суть самих убеждений, веру в них, а стало быть, и самого носителя таковых.
Такие суждения могут подразумевать, что вера во что-то — это сознательный акт добровольного характера. Однако зачастую убеждения — это скорее умонастроения или отношение, чем акт на основе решения.

Некоторые убеждения, например личностные ценности, мы не осознанно выбираем, а «наследуем» от родителей или «усваиваем» через ровесников, подхватываем случайно: нам их внушают или навязывают какие-то институты или авторитеты, или они основаны на слухах. Проблема не всегда в том, как именно человек стал приверженцем той или иной точки зрения. Проблема — то, что ее наличие, нежелание подвергнуть сомнению или отбросить может быть сознательным и ошибочным с позиции нравственности.
Если суть убеждения оценивается как нравственно недопустимая, оно также считается ошибочным. Убежденность в том, что какая-то раса — это недочеловеки, не только неприемлема с точки зрения морали и представляет собой расистский принцип; ее также считают ложным утверждением — пусть и не сам приверженец такой позиции. Ошибочность убеждения, равно как и его омерзительность, — необходимое, хоть и недостаточное условие для того, чтобы убеждение было нравственно недопустимым. Увы, это действительно нравственно недопустимые факты, но их такими делает не убеждение. Их нравственное уродство заложено в самом мире, а не в чьих-то убеждениях насчет этого мира.

«Кто вы такой, чтобы указывать мне, во что верить?» — ответит ярый приверженец. Это необоснованный вывод: он подразумевает, что за удостоверение чьих-то убеждений отвечает некто уполномоченный, — и пренебрегает ролью реальности. Убеждениям свойственно то, что философы называют «направлением соответствия „от разума к миру“» (

Нужно, войти или зарегистрироваться для просмотра скрытого текста.

). Воззрения призваны отражать реальный мир — и именно в этой точке они могут слетать с катушек. Бывают безответственные убеждения, если точнее — убеждения, которые человек приобретает и которых придерживается безответственным образом. Человек может не принимать во внимание факты, полагаться на сплетни, слухи или свидетельства из сомнительных источников, игнорировать расхождение с прочими своими убеждениями, выдавать желаемое за действительное или проявлять склонность к теориям заговора.
Я отнюдь не предлагаю вернуться к строгому

Нужно, войти или зарегистрироваться для просмотра скрытого текста.

математика и философа XIX века Уильяма Кингдона Клиффорда, который заявлял: «Всегда, везде и для всех неправильно верить во что-либо при отсутствии достаточных доказательств». Клиффорд пытался воспрепятствовать «сверхубеждениям», которые подпитываются или обосновываются выдачей желаемого за действительное, слепой верой или чувствами (а не свидетельствами). Это чересчур жестко.
В любом сложносоставном обществе человек должен опираться на сведения из надежных источников, экспертную оценку и наиболее достоверные данные из имеющихся.

При этом, как отметил в 1896 году психолог Уильям Джеймс, некоторые из важнейших наших представлений о мире и перспективах рода человеческого должны формироваться без возможности существования достаточных доказательств. При таких условиях (иногда Джеймс дает им узкое определение, иногда достаточно широкое) «воля верить во что-то» дает право выбирать тот вариант, что обещает лучшую жизнь.

Изучая различные варианты религиозного опыта, Джеймс напоминает, что «право верить» может создать атмосферу религиозной терпимости. Религии, определяющие себя через необходимые убеждения (догматы), угнетали, истязали и проливали кровь неверующих, и положить этому конец можно, только признав обоюдное «право на веру». И даже в таком ракурсе с особо нетерпимыми убеждениями мириться нельзя. Права не безграничны и подразумевают ответственность.
К сожалению, сейчас многие злоупотребляют правом на убеждения, пренебрегая ответственностью.

Сознательное невежество и неистинные знания, которые часто оправдывают утверждением «я имею право на свои убеждения», не отвечают требованиям Джеймса. Взять, к примеру, тех, кто уверен, что высадка на Луне или массовое убийство в начальной школе «Сэнди Хук» — это на самом деле не настоящие события, а подстроенные правительством; что Барак Обама — мусульманин; что Земля плоская; что изменение климата — это миф. В этих случаях право на убеждения провозглашается правом негативным; иными словами, его цель — исключить диалог и избежать какой бы то ни было критики, запретить остальным вмешиваться в твою преданность твоим же убеждениям. Разум ограничен и глух, не открыт новому. Такие люди, вероятно, есть «истинно верующие», но в истину они не верят.

Наличие убеждений, веры, равно как и воли, имеет ключевое значение для самостоятельности — главного основания свободы человека. Однако, как отмечает Клиффорд, «ничьи убеждения и ни в коем случае не являются личным делом человека, которое касается лишь его одного». Убеждения формируют отношения и мотивы, руководят выбором и действиями. Убеждения и понимание (знания) формируются в рамках эпистемологического сообщества, которое на себе тоже ощущает последствия. Существует этика веры, этика приобретения и наличия убеждений, а также отказа от таковых, — и эта этика одновременно и обеспечивает, и ограничивает наше право на убеждения. Обманчивые или неприемлемые с нравственной точки зрения убеждения еще и опасны. И вот на такие убеждения у нас права нет.